Вот и вышел у Карла альбом на известном лейбле. Все это мне напоминает компанию шутников, которая забавлялась фейерверком, юморя и похлопывая друг друга по плечу. Но шутиха, внушительная китайская ракета все не зажигалась, хотя бенгальские огни и всякие небольше веселые ракеты взлетали охотно. И вот стала эта веселая компания потихоньку рассеиваться, один не дождался и двинулся по своим делам, второй. И остался у большой ракеты один единственный, тот кто весь фейерверк и затеял. Жгет спички коробок за коробком - не горит. И тут вдруг из соседнего офисного здания выходит компания, которая подходит ко всему профессионально - берет, заливает кормушку шутихи бензином и бросает спичку. Шарах, полетела! Ну, бензином немножко воняет, это ничего.

Ракета не виновата. И парень, который хотел фейерверка, его получил. И люди из окрестных домов обрадовались фантастической ракете. Красиво! Красиво все-таки. Самая сногсшибательная запись Карла Хламкина - это его концерт в 1999 году, где пьяный до неземного состояния, собираясь петь "Пивную на окраине", он хочет объявить,что исполнит "блюз для люб...люб.. и... мм-ых!" А потом, понимая, что полностью не выговорить, и, как блестящий шоумен, обыгрывая ситуацию, произносит: "Блюз... Мых!" Но дальше этого состояния, наверное, уже ничего нет, только белая горячка.

И Карл уезжает сначала в Минск, а потом в Москву, где в конце концов подписывает контракт на запись 4 альбомов с лейблом "Снегири", решившим двинуть в народ новый жанр - "альтернативный шансон". Презентация первого под названием "Хламкин, заткнись!" уже состоялась в Москве - 12 февраля. До этого появились статьи в "ОМе" и других российских журналах. Их наверняка еще будет навалом, волна PR вокруг альбома только поднимается.

Но странное дело, замечательные карловские истории, пересказанные московскими профессионалами, на мой слух... как-то не звучат. Веселое хулиганство и романтическое пьянство, "поднятые на штандарт", как-то очень напоминают все эти рекламные стратегии и квинтэссенции продуктов, которые окружают нас в супермаркетах и глянцевых журналах. В принципе, для музыкального бизнеса - это дело вполне нормальное, товар надо продвигать, и для этого есть свои методы, которыми "Снегири" вполне владеют.

И будь это, скажем, еще один какой-нибудь easy listening проект, все было бы нормально. Вот модная музыка, а вот смешные истории про модных ребят. Но когда дело касается Карла, возникает ощущение, что из очень живого и неоднозначного человека делают штамп. Это делается просто. Скажем, говорится, что в лице Карла "Том Уэйтс встречает Боба Марли". И кажется, всё, бирка повешена, товар можно класть на полку. Можно еще в скобочках в районе штрих-кода добавить "романтичный ска".

После личного общения с Карлом создается ощущение, что он сейчас очень зависим от решений и мнений своих московских коллег. И это можно понять. Он поставил на свою музыку все. Ничего другого он делать не хочет и, видимо, особенно не умеет (хотя в Риге он занимался организацией бесшабашных фестивальчиков Achtung, но в Москве действуют гораздо более жесткие правила, в чем Карл уже убедился). И если он сейчас не разрулит свою музыкальную карьеру, то потом с каждым годом "завести" ее будет все трудней и трудней. И уже понятно - в принципе у него получается. Вещи Карла ставят во все новые российские сборники, под них даже танцуют немецкие студенты на знаменитых вечеринках Russian Disco в Берлине.

Но все-таки ждешь от него какого-то прорыва, нового качества, какого-то другого уровня работы с реальностью. Образ поэта-выпивохи-музыканта сложился у Карла еще в самом начале 90-х, теперь он реализуется, идет в тираж, становится доступным для тех многих и многих, кто не мог раньше из-за отсутствия реального аудиопродукта познакомиться с песнями Карла. Но весь вопрос теперь в другом - как Карл разовьет тему. Как карловский великолепный "живой жизненный кайф" обойдется с тем романтическим шаблоном, который уже светит вокруг него неоновым ореолом. Ведь Карл - не просто шансонье, даже суперталантливый. Пример тому - его графика. Не могу сказать, что это какое-то супердостижение в искусстве. Но ее тщательные линии и переплетения образов - указатель на то, что в Карле многое "не на поверхности". Сейчас он подыгрывает своему образу, своему Хламкину, своей экспроприированной у другого рижского музыканта фамилии, которую воспринимают на ура российские журналисты. Но мы-то помним, что Карл на афишах своих концертов называл себя и Левенгуком.

Он действительно ученый, некий биолог влюбленностей и веселых авантюр. Но не только. И от того, насколько он сумеет расширить горизонт своего левенгуковского микроскопа, зависит будущее Хламкина. Уже понятно, что оно состоялось. Поезд, стоявший на парах уже пару-другую лет, двинулся. У топки теперь другая команда, но это, может, не так уж и важно. Поезд, ракета, фейерверк - тоже не важно, важно, что набирает скорость. Давай, Карл, держись! Отбей там чечетку и покажи всем длинный нос. Только не стань собственной миниатюрной куклой. Согласись, это было бы обидно.
 

Справка

А вот что было написано о Карле в первом номере "Орбиты", вышедшем в 2001 году.

...Помнится среди афоризмов гитариста Саши Федяева был такой: "Убил весь день Карлом, дымом и лажей". Пожалуй, столько народной любви и профессионального скепсиса не вызывал ни один латвийский музыкант. Как еще можно отнестись к человеку, который всегда готов поддержать дружескую беседу и иногда настолько, что выступая вместе со своей группой пятыми по счету на каком-нибудь концерте, к моменту выхода на сцену с трудом может сосчитать до пяти. К человеку, который начал свою самостоятельную карьеру с того, что приходил на записи магнитоальбомов своих друзей-приятелей и предлагал в порядке бреда записать и одну-другую свою композицию, за компанию.

Так и был составлен первый альбом под названием "Хламкин едет в Израил" (наподобие модных некогда Frankie Goes to Hollywood). Было это в 1990 году. А в 1991-м Карл давал уже первые концерты вместе со своей саласпилской бригадой (басистом, барабанщиком, гитаристом). Как бы иногда Карл ни прохаживался по их музыкальному профессионализму, но именно эти люди составили костяк проекта и прошли через многочисленные концерты в Риге, Самаре и Москве. Порой к ним присоединялся Саша Федяев, порой какие-нибудь загадочные баянисты, но люди из солнечного и морозного Саласпилса, веселые, печальные, куролесящие, пьющие придавали проекту вполне достойное обрамление. Так этот рижский пригород с небольшой атомной электростанцией тоже поучаствовал в культурной жизни столицы. То, что они играли вначале называли даже русским рэггей. Вряд ли это справедливо. Несмотря на похожие гитарные рифы, от реггей тут была только, пожалуй, незамутненная тенями рок-динозавров радость жизни. Она же - трагичная радость свободы... "Молодой человек в хорошем костюме / Достает из кармана сигару "Партагас".../ На его подтяжках играют дети/ Он идет туда, где ему не светит / Он идет, чтобы крикнуть вслед / Отходящему поезду"...А где-то рядом как на картинах старых голландцев, несмотря на падение Икара, продолжается жизнь. Вот "дети играют в ограбление эстонского банка". Вот в веселом квартале во время карнавала взмывают в небо "сотни баллистических ракет". От трагического до смешного - одна бутылка "Московской".

Написавшая о Карле одной из первых Катерина Борщова видит в его вещах продолжение традиции городского романса. Хотя разные музыкальные формы у него перемешаны в один густой "супчик", наподобие тех, что варились на вечном огне кухонь студенческих общежитий. Каждый добавлял туда свои запасы и отливал себе по потребности. Вот такой наваристый супчик из вальсков, песенок, композиций и импровизаций и заварил Карл с друзьями.

Их быстро полюбили. Только местные рок-корифеи, воспринимавшие Карла по привычке как отменного, но бесшабашного барабанщика группы "Карт-Бланш" (зачастую дырявившего покрытия на чужих ударных), смотрели на него все еще с недоверием. Но и они "отсалютовали" Карлу, когда он стал любимцем ведущих разных программ альтернативной музыки на "Радио России". Приятно было рижским вечером на тогда еще транслировавшейся в местном эфире московской волне услышать такты беззаботной "Пьяной Ласточки": "Но собаки от солнца стали слишком упрямы / И сидят на цепи в карнавальном костюме / ... Не улетай, не улетай, пьяная ласточка / Попробуй поймай". Записано это все, конечно, было жутковато-смачно. Но было ощущуение, что еще чуть-чуть, и Карл станет новой пост-советской звездой, харизмы ему на это хватало. Для этого надо было только перебраться в Москву или найти хорошего продюсера в Риге. Ни то, ни другое не получилось. Значит, время не подошло. Переживал ли он об этом? Наверное, но не так чтобы очень.

Ведь чем хорош Карл? Тем, что не делает карьеру, чтобы вытрясти из нас с вами последние карманные денежки на приобретение своего очередного музыкального детища. Его путь достаточно уникальный, но Карл с этой дтстанции не сходит. Он на этой дистанции сидит, спит, репетирует, гуляет, загорает. Он не торопится и обычно бывает достаточно честен по отношению к результату. Третий по счету магнитоальбом он записывал без своих саласпилских друзей, вместе с Валерой Черненко из проекта "Валера, это риск!" Он выпускался уже более-менее приличным количеством и раскупался в привокзальных киосках. Кажется, Карл за это загадочным образом ничего не получил, и альбомом все-таки остался не очень доволен: живое звучание, как и в случае с еще многими латвийскими проектами, писавшимися в Риге, было интереснее студийного.

К этому времени Карл стал и организатором бесконечной цепочки концертов под названием Achtung!. Проводились они в "Кабате", Дворце железнодорожников и прочих местах с некоторым оттенком маргинальности (необходимым как горчинка в пиве). Там выступала вереница образующихся и распадающихся коллективов, русских и латышских групп, которые поддерживали нержавеющие традиции волны "индепендента" конца 80-х. Карлу вообще идет роль культурного организатора - последним его официальным местом работы в течение нескольких месяцев 91-го года был Дом культуры в Болдерае, где он организовывал концерты баянистов, ярмарки народного искусства и прочие достойные мероприятия. А еще перед этим он заведовал музыкальной видеотекой, размещавшейся в ныне закрытой молодежной библиотеке на улице Чака...

...Теперь начинается уже другая история. Очень интересно, какой опыт получит талантливый, артистичный рижанин на просторах русскоязычного шоу-бизнеса. Главное, чтобы и в будущем Карл выдержал свою линию. Какую? Личной и не претендующей на универсальный ответ свободы. Ибо в нашем обществе пропали "чудаки". Те, про кого в чешской пословице говорится: "Они смотрят в окна Господа Бога". У них есть на это время. У них есть время путешествовать в "этом долгом воскресении", где мы "бредем с тобой по улице как молитва о спасении", в самом долгом рижском дне, в течение которого нам надо обязательно "собраться и набраться как всегда...", а то ведь "мы совсем потеряны". И нас поведет веселый пастырь по старым пивным, по тенистым дворам и по паркам. И мы обязательно сдвинем кружки, и обнимемся, и станцуем на мусорных баках. Потому что мы друзья друг другу и тебе, Карл.
 

www.orbita.lv поздравляет с выходом альбома всех участников карловского проекта, музыкантов, поэтов, подруг, встречных на улице...

Иллюстрации взяты с отличного сайта www.hlamkin.com, который делают хорошие друзья Карла - Дмитрий Сумароков и Татьяна Снеговская-Арш.


Фото: Екатерина Викулина. Джаз-клуб Dizzi, 1999 год.
Рисунок: Густав Климт, ок. 1912.