Этой женщине сейчас 58 лет, но на вид ей можно дать и все 70. Ее покинули почти все прежние друзья и знакомые, и она мало общается со своими родственниками. Она живет на большой собственной даче в поселке Жуковка под Москвой, которую ей построили за бесценок по распоряжению отца. Невероятно растолстевшая и неопрятно одетая, она редко выходит из дома. Ее муж - еще недавно всесильный генерал, которому подчинялась вся милиция Советского Союза, смещен со всех партийных и государственных постов и арестован. В следственной тюрьме в Лефортово он дает показания. Он знает очень много, и эти показания могут бросить тень не только на него самого. Его жену уже дважды подвергали принудительному лечению от алкоголизма, но женский организм очень плохо поддается такому лечению. Она и сейчас почти всегда пьяна, и ее попытки поехать в Москву решительно пресекаются небольшой охраной, которая следит за порядком в этом районе семейных дач, который местное население еще недавно называло язвительно "царским селом". В Москве говорят, что иногда по ночам эта женщина выходит из дверей своей большой дачи с лопатой в руках, чтобы проверить, сохранились ли на участке зарытые ею в разное время драгоценности. Она не читает газет и журналов и плохо понимает, что за перестройка происходит в стране, где она так вольготно и весело прожила свою полную приключений и авантюр жизнь.

Читатель уже, вероятно, догадался, что мы ведем речь о Галине Брежневой, дочери умершего пять лет назад Леонида Брежнева, которому она всегда доставляла почти одни неприятности.

Еще в школе Галина отличалась дерзким и своенравным характером, и ее не интересовала политика и политическая карьера, которой занимался ее отец. Некоторое время она училась на литературном факультете Кишиневского университета. Но наука и педагогика мало интересовали Галину. Одна из ее сокурсниц вспоминает, что сам первый секретарь ЦК КП Молдавии Л.Брежнев приходил в университет и просил студенток из ее группы как-то повлиять на его дочь и хотя бы убедить ее вступить в комсомол. "Очень нехорошо, - откровенно признавался Брежнев, - я возглавляю партийную организацию всей республики, а моя дочь даже не хочет стать комсомолкой". Но Галину не занимала и комсомольская работа.

В 1951 году в Кишинев приехал на гастроли передвижной цирк "Шапито". Галина ходила на все его представления. Она увлеклась Евгением Милаевым, молодым силачом и акробатом, который держал на себе пирамиду из десятка людей. Вскоре цирк уехал из Кишинева, но вместе с цирком, бросив университет, уехала и Галина. Милаев стал ее первым мужем, и она вернулась в семью отца лишь через год, но уже с маленькой дочкой, заботу о которой взяла на себя жена Брежнева - Виктория. Галина жила с Милаевым всего 8 лет, они развелись из-за постоянных ссор, в которых родители Галины неизменно брали сторону ее мужа. Брежнев и его жена привязались к своей внучке и сохранили добрые отношения с ее отцом, который, перестав выступать на арене, получил звание заслуженного артиста РСФСР, потом и народного артиста СССР. Бывший акробат стал даже Героем Социалистического труда и директором нового московского цирка на проспекте Вернадского. В 1983 году он умер.

Галина рассталась с Милаевым, но не с цирком, где у нее теперь было много поклонников и друзей. Только один раз - в 1960 году, когда Брежнев стал Председателем Президиума Верховного Совета СССР, он взял с собой не только жену, но и 33-летнюю дочь в официальную поездку по Югославии. Но ее поведение и экстравагантные костюмы привлекли слишком большое внимание прессы, и Леонид Ильич больше никогда не брал с собой дочь при официальных визитах в другие страны. Но Галина не переставала и после этого ездить за границу с самыми различными цирковыми труппами и, конечно, инкогнито. Обычно ее оформляли в качестве гримерши. И никто в других странах не знал, что под личиной скромной служащей цирка скрывается дочь Брежнева. Конечно, она не платила Колеватову тех взяток, которые давали ему другие артисты, желавшие побывать за границей. Она одаривала семью Колеватовых своим покровительством.

Очередным увлечением 35-летней Галины стал 20-летний Игорь Кио, сын знаменитого иллюзиониста Эмиля Ренарда, принявшего цирковую фамилию Кио. После смерти отца его сыновья Эмиль и Игорь унаследовали его цирковую аппаратуру и его номер. Роман Галины и Игоря развивался быстро, и вскоре они решили пожениться. На одном из южных курортов они явились в местное отделение для регистрации браков и потребовали оформить свои отношения. Но в СССР запрещается немедленная регистрация брака, жених и невеста должны вначале подать заявление и пройти "испытательный срок". Однако заведующая загсом не решилась перечить властной и грубой дочери Брежнева и объявила Галину и Игоря мужем и женой. Когда это известие достигло Брежнева, он был разгневан. Вскоре на ближайшем аэродроме приземлился самолет, несколько крепких мужчин сели в машину и поехали к вилле, на которой жили счастливые молодожены. Галине предложили немедленно вернуться в Москву. Игоря Кио вызвали в местное отделение милиции, и вскоре он получил новый паспорт, где не было никакой регистрации брака. Брак этот был аннулирован как незаконный, а заведующая загсом была не только снята с должности, но и наказана по суду за нарушение закона.

Вообще Брежнев пытался держать свою дочь в строгости. В Москве она должна была жить с отцом и матерью, и Леонид Ильич решительно отказывался "подарить" Галине отдельную квартиру. Он заставлял ее работать в Агентстве печати "Новости" и даже вести научную работу. В промежутках между своими увлечениями Галина даже сумела защитить диссертацию и стала кандидатом филологических наук. Впрочем, удивляться этому незачем. Сам Брежнев через несколько лет удостоился Ленинской премии за "выдающиеся достижения в литературе".

Галина недолго горевала о своей разлуке с Игорем Кио. Она познакомилась с 32-летним подполковником милиции, который, правда, был не только на 7 лет моложе Галины, но и имел уже жену и двух детей. Однако желание стать зятем Брежнева оказалось у подполковника Чурбанова сильнее любви к своей семье, и вскоре он стал третьим мужем Галины. На этот раз отец был доволен. Мужем дочери стал не циркач, не акробат, не клоун, не иллюзионист, а крепкий милицейский офицер, и Брежнев надеялся, что Чурбанов сможет обуздать свою своенравную вторую жену. На этот раз Леонид Ильич расщедрился: молодожены получили отдельную квартиру в Москве, им построили отдельную дачу недалеко от дачи отца. Но надежды Чурбанова оправдались только в одном отношении - он стал быстро делать карьеру. Уже в 1970 году он стал одним из руководителей Политотдела МВД СССР. В 1977 году он занял пост заместителя, а в 1980 году - первого заместителя министра внутренних дел СССР. Министром внутренних дел был, как известно, Щелоков, один из ближайших друзей Брежнева еще со студенческих лет. Менее чем за 10 лет Чурбанов из подполковника стал генерал-лейтенантом. Его власть была огромна, но она не распространялась на жену, которая очень скоро перестала считаться со своим мужем и завела себе новых друзей. Главным из них стал молодой цыган и артист Борис Буряце. Один из знакомых мне артистов рассказывал:

"Я видел в первый раз Галину Брежневу в 1977 году, летом, в Доме творчества Театрального общества (ВТО) в Мисхоре, в Крыму. Она приезжала туда с дачи своего отца к своему любовнику, Борису Буряце, цыгану. Ему было тогда 29 лет, и он окончил отделение музыкальной комедии Института театральных искусств (ГИТИС). У него был неплохой тенор, но весьма слабые актерские данные. Это был красивый брюнет с серо-зелеными глазами, довольно полный для своего возраста. У него были весьма изысканные манеры и утонченные вкусы - в еде, одежде, музыке. Носил он джинсы, джинсовую рубашку на молнии, остроносые сапоги на каблуках и иногда черную широкополую шляпу. На безымянном пальце сверкал перстень с огромным бриллиантом, а на шее - толстая крученая золотая цепь, которую он не снимал, даже купаясь в море. Он появлялся на пляже в коротком махровом халате. Иногда он читал, но чаще играл в карты с несколькими знакомыми и с младшим братом Михаилом, 25 лет. Борис жил в двухкомнатном номере-люкс с отдельным душем, телевизором, холодильником. Питался он не в столовой, а дома - с немногими друзьями. На столе стояла черная икра в больших жестяных банках, мясо (шашлыки готовились тут же, на пляже), подавался только что испеченный хлеб, языки, раки, виноград, арбузы, шампанское и водка. Все эти недоступные рядовому отдыхающему деликатесы в неограниченном количестве поставлялись ему Галиной Брежневой-Чурбановой, которая приезжала изредка с шофером Володей на белой "Волге". Приехать ей было, видимо, сложно, и она была вынуждена хитрить, так как отец всячески старался блюсти честь дочери, уже ставшей к тому времени бабушкой.

Галина была грузной, высокой женщиной, которую при всем желании нельзя было назвать красивой. У нее были грубые, крупные черты лица, очень напоминавшие отцовские, темные волосы, забранные в пучок, и темные густые брови. На пляж она выходила в длинном, до полу, шелковом халате. В свою речь она часто вставляла матерные слова.

Отношения Бориса и Галины были странными. По его словам, их связь началась, когда ему не было еще 20 лет. Вряд ли он любил эту женщину. Но Галина, казалось, была влюблена в своего цыгана, причем страсть ее была властной, изнуряющей и утомительной. Она ревновала Бориса, устраивала ему сцены - зачастую только из-за того, что он ушел куда-то, не предупредив ее, вместо того, чтобы целый день ждать ее звонка. О женитьбе Бориса на какой-либо из своих знакомых не могло быть и речи - он был обречен на роль вечного любовника стареющей и своевольной "мадам".

"Мадам" - так называл Галину брат Бориса - Михаил. Это был удивительно красивый и высокий парень с несколько грубоватым лицом, кареглазый и темноволосый, очень похожий на актеров, играющих в Голливуде роли хороших индейцев. Он был не особенно умен и не слишком развит, но это был добрый парень, страшно скучавший в номере-люкс Дома творчества ВТО и желающий лишь послушать музыку, подцепить на пляже какую-либо девчонку, а когда становилось совсем невмоготу, просто напиться дармовой водкой, ящиками стоявшей в комнате. Напившись, он мрачнел и позволял себе презрительно отзывался по поводу "мадам", которую явно ненавидел.

Борис был гораздо более умным и изощренным человеком. Он был скрытен и хитер, тактичен и вежлив. Пил только шампанское и всегда держал себя в руках. Галина была крайне раздражительна, так что Борису, напротив, нужна была сдержанность. Своего 40-летнего мужа-генерала она уже презирала и могла закатить истерику только потому, что Борис напоминал ей, что пора уезжать, дабы не огорчать папу и маму. Галина называла отца и мать "двумя одуванчиками", что не мешало ей восхищаться их преданностью друг другу и взаимной заботой. Иногда она говорила об отце, который, несмотря на возраст и болезни, каждый день купался в Черном море. "О нем многое болтают, - говорила Галина, - но все-таки он борется за мир. Он искренне хочет мира". Напившись, она громко говорила: "Я люблю искусство, а мой муж - генерал".

Борис Буряце жил в Москве в большой кооперативной квартире в доме на улице Чехова, недалеко от Театра кукол Образцова. Комнаты были роскошно отделаны не без участия Галины. Там были редчайшие иконы и антиквариат. У Бориса было множество дорогих бриллиантов, и друзья называли его иногда между собой "Борисом Бриллиантовым". Давно прошли времена, когда, появившись в Москве, в цыганском театре "Ромэн", он скромно жил, снимая комнату в чужой квартире. Теперь он работал в Большом театре - сначала стажером, потом артистом, хотя он вряд ли выходил на сцену с другими артистами. Дружба с Галиной Брежневой делала и Бориса влиятельным человеком, хотя некоторые его связи уходили куда-то далеко в недра полуподпольного или даже подпольного мира Москвы. В его квартире также часто собирались компании друзей Бориса и Галины, и угощение здесь было еще более изысканным, чем в Крыму. Это было неудивительно. Одним из ближайших друзей Галины стал Ю.К.Соколов, директор Московского гастронома № 1, или "Елисеевского магазина", как его называют москвичи. Гулянки затягивались, и Галина все чаще и чаще оставалась ночевать у Бориса. Часов в 11 утра она, небрежно одевшись, спускалась в расположенную рядом парикмахерскую, куда московское управление бытового обслуживания направляло своих лучших мастеров. Рассказывали, что Борис Буряце был своим человеком и в резиденции посла Румынии в СССР, жена которого также была цыганкой. Несомненно, что Юрий Чурбанов даже по долгу своей милицейской службы знал о Борисе Буряце, его образе жизни и его друзьях. Несколько раз Бориса жестоко избивали, и не только брату, но и дружкам приходилось его охранять. Но он просто уже был не в состоянии изменить свой образ жизни, он лишь сменил крученую золотую цепь на большой платиновый крест с бриллиантами. Чурбанову пришлось как-то смириться с капризами и прихотями своей жены, ибо, потеряв жену, он мог потерять и благосклонность ее отца.

Кроме молодых мужчин, у Галины была еще одна страсть - бриллианты. Она следила за поступлением лучших бриллиантов в московские ювелирные магазины и покупала самые дорогие. Однажды один богатый кавказец хотел купить в ювелирном магазине очень дорогое бриллиантовое колье. "Это колье не продается, - сказала ему заведующая, - это имущество магазина, это для рекламы". Но через несколько дней кавказец обнаружил, что приглянувшееся ему колье уже не выставляется. "Что я могла сделать, - оправдывалась заведующая. - Этот бриллиант купила сама Галина Брежнева". Когда у Галины не хватало денег, она оставляла расписки, и немало таких расписок лежало в сейфах ювелирных магазинов. Но чаще всего деньги у Галины были, и в больших количествах. Она получала их не от отца и не от мужа. Не слишком велика была и ее служебная ставка, она работала теперь в министерстве иностранных дел, в отделе, который должен был организовывать отдых для дипломатов, и особенно для жен дипломатов, скучавших в Москве. Немало денег привозили Галине в качестве подарков из разных республик. Даже не обращаясь к отцу или мужу, она могла оказать своим визитерам "небольшую" помощь - иногда в назначении на какой-либо пост, иногда даже в освобождении от уголовного преследования. Но главный доход и Галине, и ее приятельнице - жене министра внутренних дел Н.Щелокова - давала простая спекуляция бриллиантами. Как известно, с 60-х до начала 80-х годов цена на бриллианты и золотые изделия повышалась у нас в стране не менее трех раз. Быстро росли в 70-е годы и мировые цены на золото и драгоценности. Существовал строгий порядок - за несколько дней перед повышением цен ювелирные магазины прекращали торговлю. Но еще раньше, чем закрывались "на учет" ювелирные магазины, Галина Брежнева и ее компаньонка накупали бриллиантов и других украшений на сотни тысяч рублей. Вскоре после повышения цен на купленных ими бриллиантах менялись товарные ярлыки, и эти "камешки" снова поступали в продажу. На руках у Галины оставались все ранее истраченные деньги и часть приобретенных бриллиантов. После строительства в Москве большой ювелирной фабрики на улице Лавочкина Галина стала заказывать здесь украшения с бриллиантами по приготовленным для нее лучшим эскизам. И здесь, на фабрике, она нередко оставляла вместо денег только свои расписки. Не гнушались покупкой бриллиантов и семьи Колеватова и Соколова.

Страсть к бриллиантам в сочетании со вседозволенностью и злоупотреблением властью и погубила вскоре почти всех перечисленных выше людей. Сама по себе роскошная жизнь, крупные взятки или "подарки", получение множества продовольственных пайков, даже махинации с бриллиантами, - все это не считалось большим грехом в "эпоху Брежнева". В сущности, это был образ жизни не только родственников Брежнева, но и людей из окружения Черненко, этот же образ жизни копировали многие партийные боссы на местах, хотя, конечно, далеко не все. Однако неожиданно события в кругу этой "бриллиантовой" элиты закрутились совсем в другую сторону.

В самом конце 1981 года советский цирк отмечал свой праздник. На красочное представление собрались и все "звезды", и все "избранные" любители цирка. Жена Колеватова - артистка Лариса Пашкова, жена Щелокова и Галина Брежнева одели свои лучшие украшения. И все же ни у кого не оказалось таких красивых и больших бриллиантов, как у народной артистки СССР, знаменитой дрессировщицы львов и тигров Ирины Бугримовой. Ее коллекция, о которой мало кто знал в Москве, была, вероятно, лучшей в стране частной коллекцией бриллиантов. Драгоценности достались Бугримовой в наследство от родителей, и многие из них числились в специальных каталогах, которые имеются в ювелирных магазинах. 70-летняя артистка явно поторопилась надеть на себя фамильные драгоценности. Уголовная хроника Запада знает немало историй о краже бриллиантов, например, у Софи Лорен в нью-йоркском отеле. Самые крупные и красивые камни много раз меняли своих владельцев, и все это стало сюжетом для самых разных детективных романов. Но и советская уголовная хроника знает немало таких историй, и некоторые из них можно узнать в музее уголовного розыска, открытом лишь для немногих избранных друзей советской милиции.

Милиция, например, удачно и быстро нашла коллекцию драгоценностей знаменитого советского скрипача Давида Ойстраха, похищенную из его домашнего сейфа. Не слишком счастливой оказалась и коллекция драгоценностей, редких картин и ценных бумаг известного советского писателя - "красного графа" Алексея Толстого. Почти все его имущество и квартиру унаследовала вторая жена писателя - Людмила. Она часто бывала на различных приемах, в том числе и в посольствах. Еще в начале 70-х годов ее пригласили на прием в румынское посольство, и, примеряя свои наряды, Людмила решила приколоть на платье уникальную по художественному исполнению французскую брошь с большим и красивым бриллиантом. Однако открыто демонстрировать такие вещи оказалось опасным и в нашей стране. Через несколько дней в квартиру Толстой позвонили, и на вопрос домработницы мужской голос ответил: "Из литературного музея". К вдовам известных писателей часто приходят работники из литературных музеев и архивов. Домработница поэтому спокойно открыла дверь. Но в квартиру вошли три грабителя. Связав вдову писателя и домработницу, закрыли их в ванной и, тщательно, со знанием дела обыскав квартиру, нашли тайник. Им удалось открыть тайник и унести все ценности, включая и знаменитую брошь. Это сложное дело удалось раскрыть уже тогда, когда почти все ценности были реализованы. Большую часть из них удалось все же найти и вернуть вдове писателя, эти предметы и сегодня можно увидеть в музее-квартире Алексея Толстого. Но среди этих вещей почему-то нет французской броши. По не вполне понятным причинам только недавно и не вполне точно об этой криминальной истории 13-летней давности нам рассказал еженедельник "Неделя" (№ 1, 8 января 1987 года).

Иначе развивались события в случае с Бугримовой. Поздно вечером 30 декабря 1981 года к высотному дому на Котельнической набережной, где жила артистка, подъехала машина, и трое мужчин внесли в подъезд огромную елку. Бугримовой еще не было, и дежурный по подъезду сказал это хорошо одетым посетителям. "Это подарок, - ответил один из них. - Мы поставим елку у дверей и уедем". У знаменитых много поклонников, склонных к экстравагантностям, и потому дежурный пропустил "гостей". Гости, однако, долго не возвращались, и это вызвало тревогу у дежурного. Он поднялся на лифте к квартире дрессировщицы. Елка стояла у дверей, но трое мужчин исчезли. У высотного дома, где живет Бугримова, есть парадный и закрытый "черный" вход, который на этот раз оказался открытым. По звонку дежурного быстро прибыла оперативная группа милиции. Вызвали и Бугримову. Все ее вещи были на месте, но знаменитая коллекция бриллиантов исчезла. Не работала и установленная охранная сигнализация. Было очевидно, что здесь побывали профессионалы высокого класса.

Продать бриллианты Бугримовой в СССР было бы нелегко, и среди многих срочных дел, предпринятых немедленно созданной оперативной группой, состоящей из сотрудников уголовного розыска и КГБ, было установление особых контрольных пунктов во всех международных аэропортах. Успех пришел неожиданно быстро. Через три дня после ограбления в Шереметьевском аэропорту был задержан гражданин, в полу пальто которого были зашиты три крупных бриллианта из коллекции Бугримовой. Еще через несколько дней банда профессионалов, обчистивших квартиру артистки, оказалась за решеткой. Среди советских руководителей и их жен немало людей увлекались в те времена собиранием бриллиантов. Но они совсем не хотели, чтобы их коллекции попадали к грабителям.

Следствие шло быстро, и у следователей появились подозрения также в отношении Бориса Буряце. Это, однако, могло только обрадовать Юрия Чурбанова, и он не стал брать под защиту любовника жены. В квартире у Бориса был проведен тщательный обыск, и результаты обыска только усилили подозрения. Буряце был вызван на допрос. Он не особенно беспокоился, так как и раньше Галина всегда выручала его из трудных ситуаций, а как-никак у власти стоял еще ее отец. Буряце надел норковую шубу, норковые сапоги, взял с собой маленькую собачку и поехал на "мерседесе" в Лефортово - в следственное управление КГБ. Но по окончании допроса Борису объявили, что он арестован и что он имеет право сообщить об этом родственникам, прежде чем отправиться в тюремную камеру. Борис позвонил не брату Михаилу, а Галине Брежневой, но она даже не знала, что ему ответить от возмущения и растерянности.

Как и следовало ожидать, на следствии по делу Буряце много раз всплывали имена Галины Брежневой, ее друзей Колеватова и Соколова, жены Щелокова и некоторых других людей, даже допрашивать которых без санкции Политбюро никто не решался. Все эти события держал под своим контролем первый заместитель председателя КГБ генерал Семен Цвигун, свояк Брежнева (они были женаты на родных сестрах). Поэтому Юрий Андропов поручил Цвигуну обсудить сложившуюся ситуацию с Сусловым, вторым лицом в Секретариате ЦК и в Политбюро. До сих пор неизвестны подробности их явно не дружеского разговора. Не вполне уравновешенный человек, склонный и ранее к депрессивным состояниям, Семен Цвигун, вернувшись от Суслова домой, принял ампулу с цианистым калием. Это произошло 19 января 1981 года, а 21 января в газетах появился необычный некролог. Его не подписали ни Брежнев, ни Суслов, ни Кириленко, тогда еще главные члены Политбюро. Под некрологом стояли подписи Андропова, Горбачева, Устинова и Черненко, а также всех членов коллегии КГБ. Лишь впервые узнали мы фамилии этих людей. Это явилось несомненной демонстрацией, как и торжественные похороны С.Цвигуна, проходившие под руководством Андропова. События январских дней тяжело сказались и на здоровье 80-летнего Суслова. У него случился инсульт, и он умер через несколько дней после похорон Цвигуна. В день похорон Суслова был арестован Колеватов и некоторые из его ближайших сотрудников. По Москве в эти дни циркулировало множество слухов, которые возбуждали и иностранных корреспондентов. Конечно, они не смогли получить никаких подробностей о деле Бориса Буряце, им не позволяли даже приблизиться к дверям его квартиры. Везде стояла охрана, а гласность не была в то время нормой нашей жизни. Многие из корреспондентов хотели получить в фотохронике ТАСС фотографию Галины Брежневой. Вначале все получили отказ, но потом корреспондентам выдали фотографию всей семьи Брежневых. Громыко перевел Галину на работу в архив МИДа, чтобы она не попадалась на глаза вездесущим корреспондентам. Через несколько месяцев, но еще при жизни Брежнева, был арестован и Ю.Соколов. Только в квартире у него было изъято драгоценностей на миллион рублей, однако немало ценностей было найдено и на его даче. В железных банках, закопанных на участке, пачки денежных купюр наполовину сгнили, но золото и драгоценности сохраняются, как известно, гораздо лучше гербовых знаков. Арестованы были и многие друзья Юрия Брежнева. Все эти события скомпрометировали клан Брежнева и облегчили Ю.Андропову путь к власти. Даже на телевизионных экранах было видно, что на похоронах Брежнева от Галины не отходили ни на шаг два крепких охранника. Кое-кто явно опасался каких-либо эксцентричных выходок дочери покойного.

За 15 месяцев правления Андропова многие из перечисленных выше уголовных дел были завершены, Ю.Соколова суд приговорил к расстрелу, А.Колеватова - к 15 годам заключения, Борис Буряце был осужден на 5 лет заключения. Ходили слухи, что он отравился плохой пищей, что он умер во время операции по поводу аппендицита и т.п. Однако совсем недавно кончился его 5-летний срок, и Борис Буряце вышел из заключения и уже побывал в ресторане Театрального общества на улице Горького. Вряд ли, однако, он сможет получить снова свою квартиру и московскую прописку. Он не стал наносить визита "мадам" Брежневой. Министр внутренних дел Н.Щелоков был снят со своего поста по требованию Андропова и вскоре исключен из ЦК КПСС "за ошибки в работе". Против него было возбуждено уголовное дело. Жена Щелокова, ожидая худшего, покончила с собой, выбросившись из окна собственной квартиры.

После смерти Андропова К.Черненко попытался помочь своим недавним друзьям. Следствие против Щелокова было прекращено, и он получил назначение на почетный пост в Министерстве обороны СССР. Галина Брежнева снова начала появляться в обществе и даже была приглашена 8 марта 1984 года на большой государственный прием в Кремле по случаю Международного женского праздника. По личной просьбе А.Громыко Галине Брежневой была установлена персональная пенсия, так как работать она уже не могла.

Однако власть больного Черненко очень скоро стала слабеть, тогда как органы КГБ продолжали раскрывать все новые и новые преступления, в которых были замешаны как Н.Щелоков, так и некоторые влиятельные люди из недавнего окружения Брежнева. Когда бывший министр внутренних дел узнал, что уголовное дело против него вновь возбуждено, он одел парадную форму генерала армии со всеми орденами и медалями. Потом Щелоков зарядил свое охотничье ружье и выстрелил себе в рот. Еще через несколько месяцев умер Черненко, и Галина Брежнева потеряла последнюю надежду как-то поправить свои дела. Ее брат - Юрий Брежнев, хронический алкоголик, который тем не менее был и членом ЦК КПСС, и заместителем министра внешней торговли СССР, потерял вскоре все свои посты и отправился на пенсию, хотя ему еще не исполнилось 60 лет. Был понижен в должности, а потом и арестован Юрий Чурбанов. Все его имущество взято под контроль до окончания следствия и, как можно предполагать, будет скоро конфисковано.

Галине Брежневой были, конечно, оставлены ее платья и шубы, и некоторые из них она сейчас продает, жалуясь на "бедность". Хотя в стране ведется строгая борьба с алкоголизмом, Галину можно иногда увидеть с сумкой, полной бутылок с водкой. Она с трудом несет ее в дом. "Сладкая жизнь" для нее кончилась навсегда.

написать в "Третью модернизацию"