Олег РАЗУМОВСКИЙ

ВЕРМУТСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК

ТРУП
ДЕВОЧКА НАДЯ
СЛЕПЫЕ
СТАСОВА КРЫСА
ПЬЯНЫЕ ДЕЛА
ДЕНЬГИ - ЭТО ГРЯЗЬ
ПОМИНКИ

ПОМИНКИ. Пили мы раз у Стаса всю ночь и часа в три еще за вином к Верке бегали, которая, сучка, и по ночам подторговывает, не спится ей, заразе, - а за бутылку того же "Агдама" уже четыре рубля просит. Ладно, деньги у еас были, не помню откуда - что-то загнали, наверное. Короче, пили-пили и только под утро заснули мертвым сном. Мне страшный сон снился, как будто я с трупом разговаривал. Не помню, о чем, врать не буду, но что-то страшное такое, спасу нет.

В общем, проснулся я резко, как толкнул меня кто... Встал с пола, где я на коврике примостился, и на балкон вышел покурить. Смотрю, внизу, около песочницы, два мужика сидят и красную давят. Кричу им хриплым от ночного пьянства голосом:

- Эй, мужики, оставьте пять капель похмелиться, а то подыхаю, гадом буду.

Ну, они показывают, что на самом дне есть. Я мигом спустился и это вино допил. Хорошо мне стало. А на улице тоже тихо так, никто не шумит, не гонит, чертовыми пьяницами не обзывает, потому что все трудящиеся спят - день-то, я вспомнил, воскресный был.

Спрашиваю я у мужичков:

- Вы откуда, ребята?

- Мы, - отвечают, - из вытрезвителя тока-тока, вместе нас выгоняли. - И начинают вспоминать, где кого забрали. Одного возле пивнухи, вроде, когда он выходил уже, а другого, убей его бог, не помнит, где прихватили. Помнит только, что они еще на работе пить начали - выпили на троих пол-ведра клея БФ, а после у него все как в тумане, если не хуже.

Потом они говорят:

- Слушай, ты ж здесь живешь, может, придумаешь, чего через грузчиков взять в винном. - У одного из них треха в носке была припрятана - он как знал, чт в вытрезвителе будет.

Пошел я в восьмерку. Уламывал, уламывал грузчиов, они все не в духе, не опохмелились еще, черти, злые, кричат, что заведующая не дает. Пришлось без сдачи брать, целый рваный почти пропал.

Короче, вернулся я с этим вермутом розовым. Только мы его начали давить, подходит какой-то бич, чуть живой, колотится весь и говорит:

- Мужики, не дайте помереть.

Ну, там на четверых делить нечего, вижу я, что все с этими друзьями, полный облом, и пошел к Лехе.

Прихожу к Сиплому: звоню, стучу - не открывает. Думаю, помер он там, что ли. Потом соседка выходит - злая на меня, как падла, потому что я Людку уже месяц как выгнал. Говорит:

- Забрали твоего Леху - вчера участковый увел. Сказал, что в ЛТП оформлять будет, и ты тоже допьешься скоро!

Ну, я Леху пожалел от всей души, потому что он мужик неплохой был и немало мы с ним вместе выпили, а потом у соседки пятерку все-таки выпросил. Она повыпендривалась немного, но дала, потому что надеялась, что я с Людкой помирюсь.

Пошел я обратно к Стасу - больше некуда было, - а по дороге в магазин заскочил и взял пару бутылок вермута. Поднимаюся к Стасу на второй этаж. Звоню, стучу, не открывает, как обычно, - думает, что менты. Потом все-таки слышу:

- Кто там?

- Да это я, - кричу, потому что выпить хочется - не могу терпеть, - открывай скорее, похмеляться будем.

Открыл он, я вошел. В комнате бардак, как обычно, и труп в исходной позиции на диване. Неизвестно, когда он встанет и выпить попросит.

- А я открывать не хотел, - оправдывается Стас, - тут менты повадились ходить, все труп этот ищут, а я прячусь пока.

Сели мы, выпили по стакану, - отошли малость. "Примку" мою закурили. Дернули еще по стакану, вроде нормально стало. Включил Стас телевизор. Сидим мы с ним, кайф ловим и все подряд, как обычно, смотрим. Потом Стас говорит:

- Слыхал ты, что Колька, дружок мой, сгорел?

- Нет, - говорю, - не слыхал. А как это он?

- Да ты понял, пили они у него на хате. Потом заснули все, а телевизор не выключили, ну он и загорелся, а они не почувствовали и сгорели.

- Слушай, - говорю я тут Стасу, - давай и мы уйдем, а телевизор выключать не будем. Пусть этот труп тут горит.

Стас сначала ничего не сказал, но потом еще стакан трахнул и согласился. Встали мы и ушли, а дверь за собой хорошенько закрыли, чтоб труп этот не сдернул.

Вышли во двор. Там никого нету, чтоб с кем выпить на халяву, все куда-то по закону подлости запропастились, бывает такое - а потом вдруг все как соберутся разом, вот тогда другой раз и перехватишь стакан-другой. Сидим на лавочке, курим. Отход начинается, дрожь во всем теле, а в голове мрак. Вдруг Стас как крикнет:

- Стоп, вспомнил я, где мы сейчас хапнуть сможем - Кольку-то сегодня хоронят.

Пошли мы к Кольке, а там уже гроб выносить начали. Еле-еле мы у каких-то мужиков крышку отобрали, халявщиков-то много кругом - они, может, и Кольку-то толком не знали, а туда же, на поминки норовят попасть. Нам со Стасом вообще-то везет, всегда нам, как хороним кого, крышка достается - крышку гораздо легче нести, чем гроб. Особенно как у Кольки был пятый этаж. Хоть и легкая, а все равно еле несли, потому что на отходняке оба страшном - вот-вот, думаем, рухнем и весь кайф себе поломаем. Да еще на кладбище это ехать надо было на седьмой километр. Не ближний свет.

Наконец приехали. Там еще могилу закапывать пришлось - и все в жаре, подыхали просто. Закопали все-таки кое-как Кольку. Мы со Стасом все время на виду держались, нам первым и водки налили. У меня проскочила благополучно, а у Стаса не пошла, зараза, кинул харч прямо на свежую могилку.

Потом, уже на поминках, Стас с каким-то мужиком забазарил за Колькину бывшую жену. Мужик говорил, что она старше Кольки была, а Стас настаивал, что наоборот, он-то Кольку отлично знал. Кончилось дракой. Хорошо еще, на лестничную клетку их вывели. После, когда Стас этому мужику как надо врезал, я говорю ему:

- Пошли отсюда, я со стола бутылку увел, выпьем где-нибудь вдвоем.

Зашли мы в ближайший подъезд, начали этот самогон пить. Тут у меня не пошла, падла. Блевать-то нечем, потому что не жрал ничего, только пил весь день, как обычно, - а только этот самогон обратно полился и кишки стало выворачивать до самой печени. Отблевался я кое-как и говорю:

- Пошли посмотрим, может, загорелся уже телевизор.

Пришли к Стасу. Заходим, а там телевизор выключен и никакого пожара не намечается. Труп же - в исходной позиции, как обычно. Что ж делать, легли мы спать, чуть живые оба.

написать в "Третью модернизацию"